Раздолбай оторопело взглянул на кружок в центре диска.
Перестав бояться городской войны, Раздолбай вспомнил, что не завтракал. «Макдоналдс» на Пушкинской был открыт.
— Меню, уважаемые. И вас, господин Орловский, к телефону просят.
— Поглаживания, — подала голос полная пожилая женщина с пухлыми водянистыми пальцами.
— Потому что у них капитализм, а у нас «совок», епта, — отвечал Маряга, и его красноречивое «епта» выражало все недосказанное.
«Не будет в нем семи пустых мест, на что я надеюсь? Дотерплю до конца, чтобы не думать потом, что не сделано все возможное, и покончу с этим внутренним раздвоением», — настраивался Раздолбай.