— Ну, жрецы какие-нибудь, цари. Кто решал, во что людям верить надо.
— Давай отец, шевели поршнями, пошли, — повелительно сказал спортсмен и сразу стал в их компании главным. — Куда его?
— Хочу, конечно! Но с Дианой неизвестно будет ли, а здесь наверняка.
К высотной коробке гостиницы «Латвия» в центре Риги они подъехали на волне привычного балагурства. «Своя жизнь!» — восторженно отстукивало сердце Раздолбая, гоняя по пружинистому телу счастливую кровь. Мартин забрал у него московский билет и попросил администратора поменять его на день позже. Обмен лишил Раздолбая последней потрепанной пятирублевки, но Мартин легкой рукой одолжил ему пятнадцать рублей, напутствуя, что букет любимой девушке нужно дарить самый шикарный, а если все сложится хорошо, то может понадобиться и ресторан.
Раздолбай молчал в ступоре. Поддавшись внушению Мартина, он действительно представлял себя на пороге смерти, но признаться вслух, что он украдет деньги, обрекая на гибель чью-то мать, значило сломать внутри себя какой-то зубчик, без которого весь внутренний механизм будет работать не так, как прежде. Он не мог сломать его. Это казалось даже страшнее смерти, потому что смерть была выдуманным условием игры, а зубчик был совершенно реальным и даже ощущался где-то в области сердца.
— Вывешены правила на стене, читайте! — резанул металлом голос диспетчерши. — Только по срочным командировкам и на похороны с телеграммой о смерти, без этого никому ничего не даю!