«Неужели у меня такой же вид?» — испугался Раздолбай.
Стены комнаты Маряги были сплошь обклеены черно-белыми фотографиями зарубежных рок-групп. Маряга собирал эти фотографии не один год, выменивая их у таинственных знакомых, которых называл «мои кореша по металу», и они были предметом зависти всех гостей. Каждый знал, что одна фотография стоит не меньше трешника, поэтому комната Маряги воспринималась многими как распахнутая сокровищница. Новообращенному «металлисту» Лехе Пуховлеву по кличке Пух стало в этой сокровищнице по-настоящему плохо. Он не мог уйти, гладил фотографии пальцами и нешуточно задыхался, теребя воротник водолазки.
В зимнем саду неумело перекидывались шариком два персонажа — двухметровый худой очкарик и кудрявый брюнет с огромным носом и нарочитыми бакенбардами. Раздолбай никогда не стал бы знакомиться с такими типами, давно усвоив, что начинка видна по обертке, и люди, похожие на клоунов, как правило, клоунами и являются, но кроме этой парочки в пансионате как будто никого не было.
— Ну, если «Лауднесс» — это все, что ты знаешь, тебя ждет много открытий, — засмеялся Раздолбай и смело зарядил три рубля за одну сторону кассеты, подумав, что папа из Японии не пожалеет денег для своей Чиполлины, понимая, как мало утешений будет у нее в жизни. Он угадал — Белочка-металлистка радостно передала ему увесистый пакет и потащила из кармана куртки стопку пятирублевок.
— Нет, — очень естественно ответила мамаша.
Поднять его удалось, но идти он не мог, а тащить на себе вонючую тушу Раздолбай не решался. Он оглянулся по сторонам и увидел крепкого парня лет двадцати пяти со спортивной сумкой.