— А ведь, по идее, вещи надо стирать, хотя бы иногда. Но они не пачкаются. И не пахнут потом — как будто я дух бесплотный, а вовсе не живой человек. Впрочем, я-то ладно, может, и бесплотный. С меня станется. Но знаешь, сколько раз я проливал кофе на эти горемычные штаны? Сперва нечаянно, а потом нарочно, в порядке эксперимента? И ни единого пятна. То есть сперва пятно есть, а потом оно высыхает и исчезает, как дождевая вода. И с любой грязью то же самое. Больше тебе скажу, однажды я зацепился рукавом за гвоздь — хорошо так, качественно зацепился, на полном скаку. А куртке все равно хоть бы хны. И вдруг от нее оторвалась пуговица! Мне кажется, это добрый знак. Возможно, завтра же придется заняться стиркой. В жизни не подумал бы, что однажды такая перспектива меня обрадует. Вот уж действительно, никогда заранее не знаешь, что сделает тебя счастливым... И, кстати, из этого следует, что мне придется прогуляться до какой-нибудь одежной лавки, купить запасные штаны и — что еще здесь носят в это удивительное время года, когда на всех улицах безраздельно владычествует туман? Ай, ладно, разберемся. Ужасно лень возиться еще и с тряпками, но вашим клиентам вряд ли понравится, если я начну разгуливать по залу «Кофейной гущи», завернувшись в простыню. Однако сперва я все-таки пришью пуговицу. Торжественный момент! У тебя нитки есть? И иголка? Давай их сюда.
— Как я за тебя рада! – улыбнулась она. – Хотя, конечно, совершенно не понимаю. Но это как раз не беда.
— Не то чтобы всерьез, но решил – почему бы не проверить, — невозмутимо объяснил он. – На всякий случай. А теперь слушай внимательно. Дело обстоит так. Леди Кегги Клегги Мачимба Нагнаттуах получила длительный отпуск и отправилась в Чирухту. Конкретно – в Тубур. С ведома и разрешения короля. Более того, как я понимаю, по инициативе Его Величества и даже по его просьбе. Неофициальной, но вполне настойчивой.
Но горы, хвала Магистрам, уцелели. Все-таки плач – это просто плач. Если что и рухнуло от него, так это стена недоверчивого отчуждения, стоявшая между мной и реальностью. То есть я вдруг – не подумал, не понял, но всем телом почувствовал, что проснулся. Во сне так не рыдают, только наяву, и какие бы контраргументы ни выдвигал разум, тело знает это очень хорошо. А ему виднее.
— Знаешь, что особенно прекрасно? – спросил он. И, не дожидаясь моего ответа, продолжил: — Ты точно такой же идиот, как я. То есть крыша у тебя обычно едет примерно в том же направлении. И чтобы понять, в какую беду ты попал, достаточно прикинуть, что могло бы в аналогичной ситуации случиться со мной самим. А потом умножить на сто – ты все-таки гораздо храбрее.