— Застенчивость — это просто один из способов нравиться другим людям, — сказал шеф. – Точнее, защититься от их неприязни. Не мешать, не раздражать, не навязывать себя. Быть комфортным и незаметным. Вполне разумное поведение в детстве, когда ты слаб и зависишь от других. Взрослому оно не к лицу. А для могущественного человека – немыслимо. Если так уж приспичило срочно всем понравиться, пускай в ход обаяние. При должном подходе оно может стать оружием столь совершенным, что даже убивать никого не понадобится — вообще никогда, прикинь.
— Тогда без вариантов, надо идти ночью. Если меня заметят, кучу времени можем зря потерять.
— Любой взрослый человек имеет полное право скрыться в неведомом направлении и отказаться от Безмолвной речи, никому ничего не объясняя. Если у него нет неприятностей с законом, несовершеннолетних детей, оставленных без опекуна, неоплаченных долгов, неистекших контрактов и прочих утомительных обязательств. Я в курсе, что среди твоих многочисленных образований нет ни одного юридического, но права граждан на передвижение, уединение и личные тайны защищаются Кодексом Хрембера, о котором ты, смею надеяться, слышал хотя бы краем уха.
— Ничего себе, — присвистнул я. – Но если вы дружили с самим Мабой Калохом, я наверняка знаю о вас из учебников истории.
«Напротив. Решил, что это был бы перебор. Слишком высокая плотность счастливых совпадений на одно непродолжительное путешествие. Я поставил против вашей встречи с Анчифой и продул спор. Но я люблю проигрывать. Регулярно убеждаться, что жизнь по-прежнему выходит за рамки моих представлений о ней, – это и есть счастье».