— Этого аргумента совершенно достаточно, — улыбнулся я. – Ладно, если начну чахнуть от любопытства, вернусь сюда лет через сорок, попрошусь играть в Чанхантак и посмотрю, что из этого выйдет.
Впрочем, похоже, и не до еды. Почти не притронулся к салату, от пирога отгрыз поджаристую корочку, жестом отказался от супа, даже кофе не допил, впервые на Тришиной памяти. Зато «спасибо» сказал раз десять, ослепительно улыбнулся, подхватил свои таинственные сумки и ушел в сад.
Громче всех почему-то смеется Франк. А отсмеявшись, убирает со стола песочные часы.
Только тогда я начал понимать, к чему он ведет.
Поэтому я достал кошелек с деньгами, приготовленными на обучение. И другой, с мелочью на дорожные расходы в Тубуре. И третий, с остатками суммы, отложенной на ночлег в Изамоне. И деньги на подарки домашним. И плату для капитана корабля, следующего в Ехо. И напоследок – тот самый запас «на всякий случай», без которого я из дома ни ногой.
— Это сейчас мы с вами взрослые люди и понимаем, что девяносто восемь – очень много, — улыбнулся Анчифа. – Но поскольку истории о ваших подвигах я впервые услышал в детстве, будем считать, что их все-таки была тысяча, этих грешных Магистров. Не разбивайте мне сердце!