Я кивнула. Ее лицо мелькало, то пропадая в тени, то вновь возникая в свете фонарей, между тем как мы, забыв о купании, шли на автопилоте к дому Адоры. Ночь была сырой, и мне казалось, что она склонилась над нами, как женщина в мокрой сорочке. Вспомнилась больница в Иллинойсе, где я проснулась, мокрая от пота, в ушах отчаянный свист. Моя соседка по палате, чирлидер, лежит на полу багровая и дергается в судорогах, рядом бутылка моющего средства «Уиндекс». И этот комический писк. Трупный газ. Я в оторопи прыскаю со смеху, здесь, в Уинд-Гапе, как и тогда, в той несчастной палате, тем бледно-желтым утром.