– Она не была изнасилована. Все говорят, для такого убийства это нетипично. А я думаю, что нам хотя бы в этом повезло. Убил, но не изнасиловал – уже хорошо.
Оставив у двери Джона, который сначала делал вид, что сверяет часы, потом – что завязывает шнурки на ботинках, она подошла к нам, будто не замечая, что гул вокруг становится все громче – начинается настоящий скандал.
– Эмме всего лишь тринадцать лет. Она еще мала для взрослых нарядов, – ответила мама.
– Или мы с Аланом приедем в Чикаго, как-нибудь в этом году. Мы ведь никогда там не были.
С первого этажа раздавался затейливый свист Алана, но мама, казалось, его не слышала.
Я проснулась в сумерках; лоб горел, голова кружилась, вдоль шеи тянулся длинный след засохшей слюны. В теле слабость. Я завернулась в тонкий халат и, вспомнив про обрезанные волосы, снова заплакала.