Декан Прастина поскользнулся и упал с лестницы. Выбито два зуба, перелом скуловой кости со смещением. Подкожные гематомы на бедре. Вывихнут мизинец на левой руке.
Вудуни осталась на месте. Она лишь тронула губами край бокала, словно поцеловала, и отвернулась. Нет, не шлюха, уверился Марк. Та бы уже спешила к клиенту — рвать созревший плод. Чего ты ждешь, бестолочь? Сделай комплимент, завяжи разговор. На абордаж! Он уже начал вставать, подыскивая нужные слова, как вдруг…
— В целом, да. Если не считать того, что я выжила…
— Покажи мне хижину Белого Страуса. На звездах он исцелится.
— Кто первый?! — громко переспросил поручик. — К мильону, а?
Эта тропа была заметно уже той, что вела от реки к «столице». Авангарду — десятку либурнариев и шести проводникам-ломбеджийцам — приходилось то и дело пускать в ход широкие ножи, расчищая путь. Шли медленно: солнце, мелькавшее в прорехах листвяного полога, клонилось к закату, а они еще не выбрались на плато, продолжая подъем. Стена джунглей по обе стороны тропы исключала возможность побега. Колонне из тридцати связанных поводками дикарей не проломиться сквозь заросли. Ботва это уразумела быстро. Как и то, что поводки прочнее веревки, а блестящие ошейники снимаются разве только вместе с головой. Туземцы плелись нога за ногу, спотыкались на каждом шагу, замедляя продвижение. Марк взмок: он носился вдоль конвоя, растянувшегося по тропе, подхлестывая ботву и наскоро «ставя руку» сослуживцам.