Выйдя на берег, Марк холодно поздоровался. Взгляд его был прикован к легчайшей сабле и кинжалу с пламевидным лезвием, выбранными Катилиной. Оружие держали Секст и Гельвий; из-за этого получалось, что и приветствие и внимание Марка адресовались секундантам. Меня словно и нет, подумал Катилина. Злоба распирала его, злоба на весь свет. Изувечу, решил он. Нет, нельзя. Ладно, по обстоятельствам…
Унылое лицо Умслы, похожее на морду верблюда, осталось невозмутимым.
Марк огляделся. На трибунах бесновались рабы. Требовали зрелищ, в первую очередь крови. Его рабы, рабы Катилины. Зрители? Какие там зрители… Симбионт-энергоресурс, о котором Марк никогда не забывал. Живые батарейки, о которых Марк никогда не вспоминал. Даже получая извещение о перечислении квартального дохода, причитавшегося ему, совершеннолетнему гражданину Помпилии, за использование его рабов государственным предприятием. Парадокс? Нет, будни для чистокровного помпилианца. Ну, деньги. Ну, рабы. Что тут вспоминать?
— Человек есть человек, а удав есть удав. Ты хочешь отомстить Гомелю за змею, а Гомель хотел отомстить змее за свою обезьянку. Чем вы отличаетесь?
Марк бегом кинулся к обер-декуриону. Уже минут пять они с дедом и Паком делали вид, что прощаются, исподтишка наблюдая за шумной компанией. Деда слегка развезло, Пак давным-давно велел официантке вызвать такси до частного пансионата, где они сняли номера. Но похоже, ротмистр был прав: машина опаздывала. Шофер звонки игнорировал; диспетчер клялась, что вот-вот, с минуты на минуту… Браня разгильдяев, хозяин ресторации предложил гостям крытый возок, запряженный парой гнедых.