Великий поэт допустил одну маленькую неточность: в то время царь Петр по малолетству был чисто номинальным правителем, а реальная власть была у царевны Софьи и ее фаворита князя Василия Голицына, каковым «сигнал» и был передан. В остальном все правильно: первой под доносом стояла подпись генерального писаря Кочубея (второго после гетмана лица в тогдашней иерархии), а вот автограф Мазепы скромненько притулился где-то посередке…
И гетман понял, что настала самая пора, опять-таки деликатно выражаясь, примкнуть к кому-то сильному Еще в 1648 г. он писал в Москву Алексею Михайловичу, прося принять его с его владениями «под государеву руку». Однако Москве в то время было не до Гетманщины, хватало более серьезных забот. Теперь, шесть лет спустя, дошли руки и до Малороссии…
История эта принесла колоссальный ущерб гетманской репутации. Дело даже не в тех вольностях, что влюбленные себе позволяли практически на глазах у всех, а главным образом в том, что Мотря была крестной дочерью Мазепы. Согласно суровым церковным канонам, спать с крестницей было все равно что спать с родной дочерью…
На Украине в последние годы все обстояло иначе. Даже кризис, насколько известно, не повлиял на усердный труд перелицовщиков истории.
Ситуация для гетмана складывалась унылая. С каждым проигранным сражением поляки заставляли подписывать все более невыгодные договоры. Крымские бандюганы шастали по Гетманщине как у себя дома. Собственные подданные массами бежали от всего этого безобразия в Московское царство, где их принимали отнюдь не скверно. Пикантность ситуации еще и в том, что гетман даже на протяжении шести лет войны с польским королем подписывал свои указы как «гетман Его Королевской Милости Войска Запорожского»…