Тут грянул Февраль семнадцатого. И последующие события, хотя и вызвали немало кровопролитий, все же порой носят в себе и откровенно комический оттенок…
На протяжении следующей полусотни лет Гетманщина многие свои вольности, то есть автономию, конечно же, помаленьку теряла, — отрицать этот очевидный исторический факт глупо. Но также глупо видеть в этом какие-то специфически «москальские» козни. Попросту происходило становление и укрепление Российской империи, централизованного государства — процесс во многом естественный, как природное явление. Некоторые вещи при этом происходят словно бы автоматически, в том числе и урезание всевозможных «автономий». Достаточно вспомнить историю Великобритании, где точно так же методично и постепенно урезались сохранившиеся со старых времен автономии, а тамошние «украйны» Уэльс и Шотландия превращались в обычные, по-русски говоря, губернии. Причина — не злая воля отдельных субъектов, а исторический процесс…
Ну а после 1991 г. в независимой Украине нашлись люди, провозгласившие всю эту сволочь, включая эсэсовцев, героями — и, что печально, это получило поддержку на самом высоком уровне…
Объяснение этому может быть только одно: Мазепа, много лет игравший немалую роль в польско-гетманско-татарско-турецкой тайной дипломатии, попросту слил тогдашней русской разведке все, что знал, а знал он немало. Человечка примитивно перевербовали… Дело житейское и вполне обычное.
Украинские «красные», которым Рада крайне не нравилась, собрали отряды и вышибли самостийников из Киева. Однако в игру вступили немцы. Германия и Австро-Венгрия подписали с Центральной Радой мирный договор, аналогичный Брестскому миру и на Украину вошли войска двух помянутых держав. Согласно условиям договора, Украина обязалась поставить двум державам-победительницам 60 миллионов пудов хлеба, 3 миллиона пудов скота живым весом, 400 миллионов яиц и сотнями тысяч пудов другие продукты-сало, масло, сахар… естественно, бесплатно.
«В основе санскрита лежит какой-то загадочный язык «сансар», занесенный на нашу планету с Венеры. Не об украинском ли языке речь?»