— Николас, уведи девочек. Брайс, ты отвечаешь за них головой. Трейс, ты остаешься со мной.
Третий день не отличался большим разнообразием, чем предыдущие, только я все усерднее молилась, чтобы это путешествие как можно скорее закончилось. Тинси и Фабио отстали от основной группы. Джинкс что-то иногда говорил шепотом Рене или Полю, поглядывая на свой прибор, а у меня укреплялось нехорошее предчувствие, что преследователи уже близко, и от этого вся эта суета. Нас троих нещадно подгоняли, и Катерсонов уже фактически несли на себе постоянно молчавшие Жан и Жакру, только я пока усердно двигала ногами в парусиновых кедах, чувствуя, как они болят от столкновения с корнями и случайными камнями.
Я в шоке слушала как женщина, которую я считала заклятым врагом, защищает меня, испытывая терпение своего мужа. Боже, неужели я столько лет ошибалась? Не видела дальше своего носа? Эмма в этот момент, чуть отстранив девочку, которую держала, прижимая к себе, заговорила с мужем просительно и доверительно как с больным. От чего у меня на затылке зашевелились волосы. Если собственная пара боится и скрывает истинные чувства и слова, то тогда я могу понять остальных.
Но все же главного он добился. Убийство, произошедшее у меня на глазах, немного смялось и отошло на задний план. Я потом подумаю об этом, а сейчас не хочу, потому что тогда воскрешу в памяти картинку событий пятнадцатилетней давности — смерть своих родителей, погибших похожим образом. Сейчас не время для призраков прошлого, иначе маленький сиротливый волчонок снова захочет вылезти наружу и пожаловаться луне на старые обиды и боль потери. А сейчас нельзя, не время, да и некому. А ведь иногда эта боль словно выжигает все изнутри, не давая забыть и заставляя держаться все время настороже. И лишь пассивно наблюдать, как проходит моя жизнь в полном одиночестве. Жизнь веров во много раз длиннее, чем человеческая, но желания, страхи и переживания у нас очень схожи с людскими. И одиночество так же сильно и тяжко гнетет наши души.
— А эта девочка не пахнет совсем! Ни как человек, ни как… Странно, ты не находишь, Арно?!