— Дорогой, но разве можно все так смешивать?
— На подступах к Плоешти всего одна бригада? Каков ее состав?
— Так чего переживает Лондон? Это наша головная боль. В конце концов, если Александр обидится, то это Берлину с Парижем станет дурно, а никак не этим островным сидельцам?
— Во-первых, за воровство. Во-вторых, за вымогательство взяток. В-третьих, за срыв ряда важнейших государственных задач. Он вредитель. Язва. И за это поплатится. Что у вас так глаза забегали? Если он сбежит, то лично будете отвечать. Вы поняли меня? Головой! Пойдете как пособник вредителя и саботажника, коим вы и являетесь, раз не донесли своевременно. Но вас оправдывает, что вы действительно могли не знать, что к чему, так что уж извольте проявить сознательность хотя бы в этом вопросе. — Калачев выдержал небольшую паузу. — Я хорошо донес до вас мысль?
— То получит подтверждение, — улыбнулся Стэнли Браун, сохраняя все то же поразительное спокойствие внимательных глаз.
— И что, церковь уже бросилась причислять его к лику святых? Хоть кто-нибудь выступил в его защиту? Нет. Так что, дорогой друг, с этим медведем шутки плохи.