А вот хрен тебе, совершено спокойно подумал тогда Сергей. Похоже, я правильно подозреваю, что моя жизнь кончена. Да, это правда, и осталось мне только одно — сделать так, чтобы ты, гнида, сдох хоть и ненамного, но все же раньше меня!
Совету на переваривание полученной от молодого императора информации потребовалось десять дней, пока наконец в Лефортовский дворец не явился Остерман. Первым делом он многословно похвалил своего воспитанника за успехи не только в законе божьем, но и в арифметике. А тот внимательно присматривался к собеседнику, чем помаленьку вводил его в беспокойство.
— Да, я это узнал почти наверняка, но окончательно в том можно будет убедиться лишь в Москве. Люди там есть, однако задуманное мной будет иметь смысл только в том случае, если совершу его лично я. Ждут? Пусть себе, это предусмотрено. А бояться не надо. Ничего страшного со мной не случится, милая. И с тобой тоже, я тебе обещаю.
Может, и тут обратиться за помощью к Андрею Константиновичу?
А ее и не было, сообразил император. Деньги Голицын действительно отправлял, и вполне мог допускать, что данное действие станет известно молодому царю. Значит, надо обвинение в этом спрятать среди других — таких, поверить в которые сможет только клинический идиот! То же, что Лесток в результате может спалиться — ну и хрен с ним, с интриганом. Да, теперь картина происходящего, кажется, обретает полную законченность.