— Однако у номера восемь очень неплохие оценки.
Дам толстопузому выговориться, решил молодой человек. Глядишь, и сболтнет что-нибудь полезное. А нет, так просто составлю о нем более основательное представление, тоже небось пригодится. Кстати, а не причастен ли он к смерти дяди Виталия? Даже если не учитывать, что тот считал своего заместителя скотиной, то все равно вполне вероятно, с подобной рожей и не такое можно совершить.
Ужинал император необычно рано и в компании Анастасии Ивановны. Поев и выслушав доклад, из коего следовало, что Голицын безвылазно сидит дома, чувствует себя сравнительно неплохо и вроде никаких воинственных приготовлений не производит, Сергей сел писать письмо. Черновики к нему были составлены еще в дороге, так что много времени это не заняло. И вскоре из Лефортовского дворца один за другим выехали четыре всадника. Первый вез пакет Михаилу Михайловичу Голицыну. Трое оставшихся должны были доставить устные сообщения Миниху, Остерману и владыке Феофану.
— Так вот, — продолжил речь император, — зайдем мы туда двое с разных концов, а выйдет один. Тот, кто в живых останется. Однако перед этим ты напишешь мне документ о трех пунктах. В первом расскажешь о всех сообщниках своих, да без утайки, ибо кое-что я и сам знаю. Замечу умолчание — значит, договор побоку, езжай домой да жди там ареста. Вторым пунктом завещаешь ты мне все движимое и недвижимое имущество, включая то, что уже попрятано в предвиденье конфискации. Про это я тоже знаю, хоть и не все, и тут тоже проверю с тем же результатом. И, наконец, третий пункт будет обращен к Совету. В нем, как старейший его член, ты попросишь выполнить свою предсмертную волю — немедля признать меня совершеннолетним, снять опеку и вручить бразды самодержавного правления.
Остерман начал судорожно дергать за отворот камзола, оборвал три пуговицы, но пистолет все равно застрял. Новицкий шагнул вперед, помог извлечь оружие, взвел сначала один курок, потом второй.
Ух ты, мысленно восхитился Новицкий, он даже не забыл начальство в соавторы пригласить. Да, это настоящий ученый — далеко пойдет, если только не увязнет в своих антисептических экспериментах. А идея с Королевским обществом — вообще блеск.