Еще с Елизаветой прибыл ее лейб-медик, от рождения имевший имя Иоганн Германн Лесток. Потом, уже во Франции, он обзавелся приставкой "де" перед фамилией и подкорректировал имя до Жана Армана. Однако, так и не поднявшись выше полкового врача, Лесток разочаровался во Франции, покинул ее и перебрался в Россию, став Иваном Ивановичем. Здесь он довольно быстро смог приблизиться к Петру Первому и даже сопровождал его во многих походах.
Ближе к вечеру Сергей сообщил своей охране, что желает прогуляться в одиночестве до рощицы в полукилометре от дворца, где он истратил целых пять патронов, пристреливая наган с глушителем. Увы, точность стрельбы упала. Теперь Новицкий мог гарантировать попадание в человеческую фигуру только с тридцати метров, в то время как без глушителя эта цифра составляла сорок пять — пятьдесят. Но зато звук выстрела ослаблялся довольно значительно, сводясь к глухому хлопку, сквозь который даже можно было различить клацанье курка. План дома Андрея Ушакова с окрестностями у него уже был — ведь не в собственном же дворце императору учинять стрельбу! Да и по месту жительства клиента это тоже будет некрасиво и не так просто, больно уж у него хоромы здоровые. Однако до окончательного решения дело еще не дошло, хотя Сергею пришло в голову еще несколько соображений в пользу, так сказать, активных действий. Итак, пусть Алексея Долгорукова сразит вражеская пуля, и тогда события могут пойти тремя путями.
— Да понимаю я, понимаю, и впредь допускать таких излишеств не буду.
Ведь деревянный дворец имеет одно очень большое преимущество перед каменным наподобие того же Лефортовского, меланхолично подумал Новицкий. Случись нужда — и пожар вроде того, что якобы собирались устроить Ушаков с Дмитрием Голицыным, тут организовать куда проще, а останется после него гораздо меньше.
Андрей Константинович Нартов вышел из собора одним из последних. Бывший царский токарь, один из любимцев Петра, сразу после смерти своего патрона отправленный Меньшиковым с глаз подальше, в Москву, наводить порядок на Красном монетном дворе. Потом Меньшиков сам угодил в ссылку, столица вернулась в Первопрестольную, но на судьбе Нартова это никак не отразилось. Он честно пытался выполнять порученное и даже начал рисовать эскизы гуртильного станка для насечки на ребрах монет. Хотя какие там станки! Отпущенного содержания не хватало даже на замену оставшихся еще со времен царя Алексея Михайловича мехов.
— Я и сам могу сказать, чем ваш разговор закончится. Выслушает тебя внимательно его величество и молвит — а у тебя, Павел Иванович, неужели нет той заботы о державе? Быть такого не может. Вот, значит, ты и ищи будущую императрицу, а то мне как будто заняться нечем, кроме как невест себе искать. Так он и скажет, и наверняка почти такими словами. А ты, значит, еще и виноватым останешься, когда найдешь кого-нибудь не того, только так оно и будет. Скажет тебе царь, что искал ты без должного усердия, и это ему огорчительно.