Повернулась и навсегда исчезла из жизни Сергея.
— Есть у меня два дела, кои не знал я, кому поручить, а тут вдруг ты пришел. Первое — так, даже и не совсем дело, оно небольшое. Вот, смотри.
— Обмануть можно того, кто верит, — возразила Анастасия Ивановна. — Неужели ты мою внучку такой дурой считаешь, которая этому немчику поверить сможет? Ведь говорил же с ней, и не раз.
Сергей развернул бумагу. Ага, номер первый — "вода брусничная, из малых мороженых ягод сделанная с особым тщанием по вологодскому образу". В графе "снял пробу" красовался отпечаток пальца, а рядом имелась приписка "мл. кам. Васька Нулин, грамоте не разумеет". Ведь теперь все блюда пробовались дежурной сменой непосредственно перед дверью в императорские покои, а то мало ли что.
— Так это и хорошо! Тащить-то будут в разные стороны, да еще в условиях недостатка времени и жесткой конкуренции. Каждый, небось, с превеликим удовольствием расскажет Ушакову о делах недругов, тому только записывать останется.
Ну а получив царскую бумагу, Андрей Иванович впал в нешуточное беспокойство — как и задумывалось. Ибо сразу понял, чем лично для него чревато пребывание Екатерины в пределах доступности для императора. И это ему настолько не понравилось, что он кинулся в Лефортово, не подумав, что стучат оттуда не только ему. У того же Головкина осведомителей здесь ничуть не меньше, а вчера бабка Настасья сообщила, что старший помощник мажордома работает на Алексея Григорьевича Долгорукова. В общем, очень скоро все, кому надо, узнают — молодой царь хотел проявить милость к своей бывшей невесте, но не дал ему это сделать именно Остерман. Который как раз сейчас с трудом вылезает из своего возка. Все равно его пришлось бы приглашать сюда, но ведь выдергивать больного человека из постели нехорошо. Нет уж, пусть он это сделает сам, по своей инициативе.