- Мне дня хватит, я хорошо бегаю, - Саймон недоверчиво посмотрел на меня, но промолчал.
Ехали мы до самого вечера. Елизавета пересела на лошадь Зулы, и они всю дорогу о чем-то разговаривали, наверно, девчонки сдружились по-настоящему. Лизавета нашла материнскую заботу, хотя для матери Зула слишком молода. Ну, хорошо, старшую подругу. Слышал, что для девушек это очень важно.
Позавтракав и собравшись в дорогу, мы уселись на спину Зубатика и тронулись в путь. Ехать - это не пешком идти. Герувин шел мягко, практически не качая нас на рыси. Посмотрев в истинном зрении, я увидел, что он тянет энергию из окружающей среды, почти так же, как это делал я во время бега. Получается, что суточные переходы у нас не потребуют длительных остановок для отдыха. Мне это очень понравилось и, пустив Зубатика в галоп, я махал руками и радовался как ребёнок. Все-таки герувин - не лошадь, он беспокоился не только о себе, но и о наездниках. Нам не пришлось ни разу сторониться низко свисающих ветвей. Дорогу он выбирал правильно.
Наступила тишина. Не знаю, о чем думала Сильва, а мне взгрустнулось. Опять я почувствовал себя одиноким и маленьким человечком. Еще эта гроза усиливала впечатление ничтожности.
- Твою ж мать! - выругался я, - и что нам с этими красавцами делать?
- Да вон, стоянка странная, - проговорил я.