С виду очень большая, не меньше шести метров в длину, лодка оказалась на удивление легкой для своих габаритов. Не сказать что они столкнули полностью вытащенную на берег лодку с легкостью, поупираться пришлось, но они это сделали. Несколько секунд — и она закачалась на озерной зыби.
— Но она не единственная, — скорее утверждая, чем вопрошая, произнесла девушка.
— Бумагу можно делать из обычной тины, ее тут пруд пруди. Только сейчас вряд ли получится. Тут много солнца нужно, чтобы она не просто высохла, но и выгорела на солнце, иначе получится зеленой. Хотя и так будет серо-буро-пошкарябанной, что-то типа плохой туалетной бумаги, — это по цвету, не по качеству.
Тем утром он как раз доводил до ума ведра. Работа не клеилась, хоть тресни. Вроде все делал так, как рассказывал знакомый селянин — это просто уму непостижимо, сколько всего можно узнать, общаясь с деревенскими и бывая у них дома, — но не шло. Прорезал на дне канавки, в которые должны войти доски, — нетривиальное, кстати, занятие, их ведь нужно по кругу вырезать. Досточки стенок с боков простругал под углом, чтобы плотно прилегали друг к дружке. Но собрать этот пазл не получалось: очень не хватало железного обруча — использовал-то веревку, а она гибкая.
Дом, милый дом. Нет, дома пока нет, есть только полуостров со всяческими следами человеческой деятельности, но все же им было очень приятно вернуться обратно после столь затянувшегося путешествия. Все здесь пребывало в каком-то запустении. Были видны следы беззастенчивого хозяйничанья различных мелких зверьков, но в общем и целом нормально, все так же, как они и оставили.
— Кто его знает, Ларчик. Я всегда думал, что знаю очень мало, а как приперло, сколько всего уже вспомнил. Вот сяду за стол, чтобы все записать, — так и не вспомню, а как возникает надобность — откуда что и берется. Не сразу, но вспоминается очень многое, что-то по ходу додумываю, над чем-то долго морщу лоб. А так записывать по ходу пьесы — и все дела.