— Понятно. Тогда будь добр, отдавай его тем моим людям, что рядом с тобой. Договорились? А теперь слушай. Зак, наш человек в Западном Берлине говорит, что герр Эрих приглашает тебя на встречу. Сегодня в том же месте, в девять вечера. Если тебе это все еще нужно, конечно. В течение часа я должен подтвердить твое согласие.
Но я не о том. Я о том, что мы с Серым вместе контролировали капитал уже давно превзошедший размерами всю доходную часть бюджета СССР. Но аппарата управления — даже отдаленно сравнимого — у нас еще не появилось. И мне такая ситуация казалась очень похожей на обычный тупик, из которого не было выхода. Если Фролов и видел перспективу, то делиться ею со мной пока не спешил.
— Распродай все потихоньку в течение года, Малкольм. Без ажиотажа. Считай это неоправдавшимися инвестициями. Процентов двадцать ты все равно на этой операции сделаешь. А я не стану обращать внимания на дырку в твоих отчетах. Пока.
В самом деле, у любого ведомства за сорок лет работы скапливается столько макулатуры, что для уничтожения ее потребуется привлечение тяжелой армейской техники. Между тем бумаг, реально чего-то стоящих, в этой горе — едва на три портфеля.
Правильно — если срываешь начальнику важную встречу, стоит выглядеть еще более озабоченным, чем хозяин.
И придумать, что мне делать дальше? Но этого говорить я уже не стал, оставив сомнения себе.