— Издалека. До них было ярдов сто, не меньше.
— Что Том, наши выиграли? — спросил я, плюхаясь рядом с ним на диван и ослабляя галстук, изрядно мне надоевший.
— Майкл, не беспокойся, если бумаги начнут сбрасывать, я распоряжусь, чтобы их сразу же выкупали. Прямо сейчас распоряжусь. Не беспокойся, работай, как работал. Если банки начнут забастовку — отсылай их ко мне, договорились?
Англичане — народ чрезвычайно рациональный, нам до них далеко. Мы скованы сотнями предрассудков, выдуманных обязательств и несуществующих долгов. Отбрось большую часть из них, это будет безболезненно. Отбрось и живи счастливо — простой совет, но вряд ли кто-то станет следовать этому нехитрому совету. Наоборот, мы будем лелеять свою исключительность, жаловаться, что нас не понимают и смотреть на всех свысока — вместо того, чтобы совершить что-то действительно важное.
Полдня мы провели в офисе компании на Трабреннштрассе, распивая чаи, а на следующий день была рассчитана поездка в немецкий Бургхаузен, где находился крупный нефтехимический завод с одноименным названием, купленный год назад австрийской OMV.
Он опять надолго задумался и снова забегал по кабинету, как ходят тигры в зоопарках вдоль клеток: влево-вправо, влево-вправо, безостановочно, с настойчивостью упертого упрямца.