— Зак, просыпайся! — В ухо простужено прогундосил Лу. — Вставай уже!
— Зак, против китайцев мутит Малкольм Шона. — И он снова задребезжал мне в ухо дурацким смехом.
На второй день пребывания в госпитале Принцессы Грейс я удостоился мимолетного внимания местного медицинского светила — какой-то шишки с кафедры психиатрии из Лондонского университета. Чем-то похожий на кошмар с улицы Вязов, молодой Найджел Ли, окруженный полудюжиной почтительно внимающих ему коллег, посветил мне фонариком в оба глаза по очереди, покрутил пальцами перед моим носом и, сочтя динамику выздоровления удовлетворительной, с легким сердцем выпнул меня домой. Скорее всего, причиной такого решения стало мое настойчивое желание притащить в палату факс, телетайп и посадить в соседнюю палату секретаря. Режим больницы таких вольностей не допускал и мне вынужденно пришлось стать жертвой врачебного произвола.
Недолгие раздумья наемника кончились брызнувшим во все стороны стеклом. Особенно много досталось моей лысеющей башке! Даже если зашьют аккуратно, успех у дам обеспечен стократный против прежнего, можно будет выдавать себя за героя французского Иностранного Легиона. Или за ветерана фолклендской заварушки! Тетки это любят. Особенно молоденькие дурочки. Хотя они все дурочки, пока молоденькие. Потом суками и стервами становятся. И это реальная научная загадка — почему так происходит? Нужно будет исследование какое-нибудь на эту тему в Кэмбридже заказать.
— Я хочу предложить вам работу, мистер Штроттхотте.
А за это время мне нужно было дать своим делам новый толчок.