— Нет, я о тебе не вспоминала. Только когда вы приезжали домой по зиме. Неожиданно сегодня увидела, чуть не охнула.
Мы выгрузились из самолета чуть южнее самого Керкуолла и легким бегом спустились к пляжу, до которого от взлетно-посадочной полосы всего-то и было метров триста. Под обрывистым берегом фонарь предусмотрительного Лу нашел лодку, с которой нам в ответ тоже посветили пронзительно-белой лампой.
— Я американский гражданин и не буду давать показаний без присутствия американского консула!
— Во-первых, есть люди, которые будут добиваться у русских эксклюзивных для меня прав на обслуживание вывода войск из ГДР. Они сейчас в Москве. Во-вторых, я не верю людям из КГБ. Я убежден, что за всеми этими перестройками и гласностями как раз и стоят люди из советских спецслужб. Они-то останутся на местах даже в самом крайнем случае и им эти бумаги сильно пригодятся в будущих карьерах. А вот вам после объединения страны ваши западные коллеги и доморощенные борцы за права человека припомнят все: «преследование инакомыслящих», возведение стены, тайные расстрелы, аресты, номенклатурные излишества…
— А, — отмахнулся Том, — простите меня, сэр, да только игрушки это все. Там у узкоглазых под водой всего-то десяток миль.