— Да не вопрос, одессит. Только давай без этих варежек, а то как-то несерьезно.
Но, оказавшись лицом к опасности, Андрей удивленно застыл и даже придержал тотем. Он увидел зрачок пистолетного дула, а над ним глаза той самой сиротки, в которых разгоралась недетская ненависть.
Андрей еще раз улыбнулся и обратил внимание на перепалку у телеги.
«Какая Агнешка, какой Барнаш?» — недоумевал Андрей, вспоминая странный сон. Он не знал этих людей, но почему-то был уверен — и они, и все их переживания были реальны так же, как и улыбка монстра в ореоле цветущих вишен. Именно этот кошмар и заставил его проснуться: он узнал и эти глаза, и эту улыбку. У Вини были сотни разных улыбок, и вот появилась еще одна, но, увидев ее, Андрей понял: это уже не Вини. Он еще надеялся, что сон не имеет ничего общего с реальностью, но что-то внутри говорило об обратном.
— Потап, — улыбнулся Андрей, — если честно, я сам их не очень-то люблю. И носить за пазухой уж точно не стал бы. Но эта мерзость может спасти жизнь твоему товарищу. Как думаешь, стоит потерпеть ради этого?
— Попробовали взять чисто, и вот напоролись.