— Послушайте, — сказал вдруг Гепард. — Что это у вас там делается?
Корней что-то сказал, почти прошептал — так тихо, что я не уловил его слов.
Врач крякнул, а сухопарый мигнул несколько раз подряд.
— Нет, я имел в виду — в принципе… Я понимаю, все засекречено, но для армии…
— Шесть лет, господин. В музее истории открытий в Любеке.
Он затянулся, прикрыв глаза, и сейчас же надсадно закашлялся, весь посинел, задергался, из-под повязки на щеку выползла капля крови и застыла. Как смола. Гепард, не оборачиваясь протянул ко мне через плечо руку и щелкнул пальцами. Я сорвал с пояса флягу, подал. Барон сделал несколько глотков, и ему вроде бы полегчало. Двое других раненых лежали неподвижно — то ли они спали, то ли уже отошли. Санитары глядели на нас боязливо. Не глядели даже, а так, поглядывали.