– Когда Рубикон должен уйти из системы? – спросил я.
– Добро пожаловать на Аркадию, господа адепты, – с усмешкой произнёс Себастьян, спускаясь по двери, как по трапу.
– Ну так что, как съездили? – спросил я, усевшись в ставшее привычным кресло и заказывая через коммуникатор лёгкий завтрак.
Вставать хотелось как работать, то есть не хотелось вовсе. Но контракт есть контракт, пусть даже устный. Я, кстати, вообще не слишком понимал всю эту современную бюрократию. Ударили по рукам – есть договор, обманул – руку долой. И честно и просто. Но современная концепция под названием 'гуманизм' взрывала мой мозг напрочь. Гуманизм – это когда ты вроде как обязан помогать всяким сирым, убогим и прочим умалишённым и если тебя кто-то обманул или даже предал – ты не можешь испепелить его на месте, а обязан 'подать в суд', и они уже заставят твоего недруга выплатить виру. Вира, это, конечно, хорошо, но я бы лучше руку отрубил. Откупаться деньгами от предательства – это бред какой-то. А ещё у них нет смертной казни. Ну вот вообще. То есть если маньяк убил твою беременную жену, то его поймают – если ещё поймают – и посадят даже не в сырой каземат, а в тёплую и уютную камеру, где будут кормить, лечить, пылинки сдувать. Ибо гуманизм.
– Замечательно! – воскликнула она. У меня аж мурашки по спине побежали. – Я обожаю деликатные вопросы, и как раз совершенно свободна до завтрашнего утра. Заезжай ко мне к пяти вечера? Или хочешь, я за тобой заеду? – Её голос завораживал, тянул к себе и обещал просто сказочный вечер.
– А вход в предстартовый ангар только изнутри комплекса. Из соображений безопасности.