– Да уж, серьезно у вас с отцом дела поставлены… а куда летим?
– Данька, ты чего? – отскакивая от двери, возмущенно крикнул Анзор.
– То есть, – с некоторым сомнением в голосе начал Рат, – ты не платишь потому, что считаешь себя хитрее людей, которые работают в автобусе? И ты можешь их, как сейчас говорится, кинуть, причем безнаказанно. Я правильно понял?
– Понятно, – пробормотал полковник, подумав, а потом опять спросил: – Гостей не предвидится?
Данька осторожно запер дверь, вытащил ключ (специально, чтобы казалось, что дверь заперта снаружи) и, выключив верхний свет, уселся на кровать. Некоторое время молча сидел в темноте, слушая шум в коридоре, голоса, дребезжание магнитофона в комнате сверху, звяканье кастрюль и всякие иные звуки, которые человек обычно не замечает. Но сейчас они казались ему чрезвычайно важными и значимыми. Будто тот, привычный мир внезапно куда-то отодвинулся, отделенный стеной темноты и тонкой загородкой дверного полотна. А сам Данька оказался в каком-то другом мире, где повседневная суета не имела никакого значения… И это было настолько новое и странное ощущение, что он некоторое время неподвижно сидел, вслушиваясь в звуки, при помощи которых, как ему казалось, обыденный мир пытается достучаться до него, забрать, затянуть обратно в свое затхлое нутро, и в то же время чувствуя себя на редкость защищенным, сильным и уверенным в себе…
– Я счас, товарищ прапорщик, уже еду, – заторопился парень, запрыгивая в кабину.