– Я думаю, нет, – усмехнулся Данька и, повернувшись к остальным, предположил: – Похоже, начальство в Москве крайне серьезно отнеслось к возможности взрыва мощностью три – пять мегатонн в тротиловом эквиваленте. Вот и загнали нас сюда – в случае чего пострадают только эти развалины и старенький аэродром.
– Слушай, но элементарная логика доказывает, что это чушь. И что верить в Бога – это мракобесие, средневековье…
Вечерами, лежа на раскладушке в комнате Кольки (Балабаев вел, как он выражался, «обратный образ жизни», что означало долгие ночные гулянки, а затем сон до двух дня, так что по вечерам его, как правило, не было), Данька грезил о том, что обнаружит, открыв пеналец. Нет, золота там быть не могло. Слишком уж он был легкий, но вот какие-нибудь изумруды или бриллианты… почему бы и нет?
– Ладно уж, разрешаю. Только вот по фронтовой традиции сто грамм положены к ужину. А у нас, кроме коктейля, во рту маковой росинки не было. – Она поднялась на ноги. – Кто мне поможет?
– Ну хорошо, я попытаюсь ответить тебе на твоем языке. – Он сделал паузу и внезапно задал странный вопрос: – Скажи мне – холод существует?
Хозяйка квартиры запнулась, икнула и… зашлась отчаянным кашлем. Барабанщица несколько мгновений с нескрываемым удовольствием любовалась на кашляющую сестру, а затем подалась вперед и крепко заехала ей ладошкой по спине.