Еще недавно паломники со всех трех материков посещали Обитель, чтобы увидеть священные стены, выдержавшие осаду Темных Веков, и побродить по огромному парку, занимающему почти всю территорию крепости. Искуснейшие художники соревновались в изображении Цитадели Торна — волшебного дворца из розового гранита, возвышающегося в центре кольца неприступных стен. Каждый поворот дорожки, каждый шаг по посыпанным гранитным крошевом тропинкам открывал новый вид на шедевр древних зодчих, ни одно изображение Цитадели не повторяло другое.
— А-а! — Петра сделала большой глоток из своей фляги и зашептала. — Жуткое количество тварей вышло из Дебрей к границе Ункерта. Я и не знала, что их на свете столько. Нечки, умертвия, демоны, мороки, для некоторых я и имени-то не найду!
Боль жила собственной жизнью. Она то пронизывала все тело раскаленной иглой, то сводила мышцы, то пульсировала в раздробленных костях. Какое-то время кроме боли в мире не было ничего. Потом появилась жажда, такая всеобъемлющая и жгучая, что боль отступила. Фернадос открыл глаза.
— А что толку? Силу они не почувствуют, а этот гад скажет, что мирно спал. Нам придется войти, но как — ума не приложу.
Никаких ловушек не было, Фернандос озабочено покачал головой (он не доверял легким путям) и с удвоенной осторожностью устремился навстречу запаху, вверх по темной лестнице. Ярусом выше обнаружились тяжелые дубовые двери, покрытые неразличимой в темноте резьбой, из-за дверей слышалось негромкое пение.