- Вы так стремитесь выпроводить меня из Штальзее, фрау Марта, что я начинаю подумывать вообще отсюда не уезжать и начать выяснение такой настойчивости с вашей стороны.
- Ешьте, ешьте, - Катарина положила на стол серый ноздреватый хлеб и поставила кувшин с молоком. - Коли через Бернштайн пойдете, там рынок есть, он не в самом городе, а под стеной.
- Ну и как, налюбовался? - равнодушно бросила я, - получилось?
- Спать хотелось, ваша светлость, - я подошла к свободной лошади, которую держал под уздцы конюх, прикидывая, с какого боку на нее залезать.
Лучше всего по городу было ходить быстрым шагом. Если будешь идти медленно, то обязательно прицепится какая-нибудь болтушка и начнет вываливать новости и сплетни, в которых столько шелухи, что голова заболит отделять мух от котлет. Зачем мне знать, кто к кому ходил по вечерам, а кто кому набил морду в трактире? Даже известия о рождении детей или о чьей-то смерти меня мало трогали, а вот назойливая болтовня мешала. Зато когда идешь быстро, то никто из здешних женщин не будет бежать следом, запыхаясь на ходу, потому что статус зажиточной горожанки предполагает, что несет она себя медленно и с достоинством. Ну, как королева английская! Они это могут себе позволить, потому что за них все делают служанки, а я кручусь одна.
- Ты идиот, Хайнц, - Вольф тяжело заворочался на полу, пытаясь встать. - Петер, развяжи мне руки! Куда ты побежишь, не имея за душой ни пфеннига? Да тебя через час солдаты поймают и отделают так, что забудешь, куда бежал...- он закашлялся, выплевывая солому. - Ради них мы уже сорвались один раз, так стоило ли бросать то, что было в руках?