— Знаете, список у нас будет длинным. А вы действительно совсем не общаетесь с Раннером? У большинства из нас он на первом месте.
— Эй, — встряла я, — а как же Бен? Он уже не в счет?
— Пэтти, этот вопрос можно решить только при помощи денег. Срочно. Если, конечно, ты хочешь сохранить ферму. Возьми в долг, проси милостыню, укради, в конце концов. Слушай, времени для гордости не осталось. Поэтому реши, нужна ли тебе эта ферма?
Твердым, размашистым шагом она пересекла дворик с озабоченным выражением лица, а подойдя близко, возвышаясь надо мной, подхватила меня и сжала в объятиях с такой силой, что из меня, кажется, вышел весь воздух, потом пару раз ощутимо потрепала по спине, отодвинула от себя на секунду и снова прижала к груди.
— Чувак, ты влез в этот презерватив голым?! — выдохнул Трей между приступами хохота, дико вытаращив глаза. — А тебе известно, сколько голых задниц побывало в них до тебя? С десяток, не меньше! И у всех там потели яйца — теперь и твои в том же поту. А задницей ты упираешься ровно в то место, куда упиралась чужая задница, которую плохо подтирали.
Лизетт Стивенс, хорошенькая двадцатипятилетняя брюнетка, исчезла еще в конце ноября, когда возвращалась домой от родственников после семейного обеда по случаю Дня благодарения. На поиски бросился весь Канзас-Сити; едва включишь телевизор, как с экрана на тебя смотрит ее улыбающееся лицо. В начале февраля о ней уже знала вся Америка. Прошел еще месяц — никаких новостей, и сейчас все кругом прекрасно понимали, что ее нет в живых, но первым признавать поражение не желал никто.