— Господи, как же ты похожа на маму, — выдохнул он и закашлялся, снова вытирая слезы. — Я и представить себе не мог. — Он переводил взгляд с моего лица на свои руки. — Как ты, Либби?
Я снова оглядела зал и неопределенно пожала плечами. Вообще-то я не откажусь ни от каких денег, которые мне готов предложить Лайл Вирт, ибо в противном случае передо мной маячит вполне реальная перспектива в ближайшее время начать поиски работы, чего мне делать совсем не хочется. Я не из тех, кого можно заставить что-то делать пять дней в неделю. Я даже не всегда пять дней подряд встаю с постели, а иногда забываю поесть. Мысль о том, что придется являться в присутственное место и отсиживать там восемь часов (целых восемь часов вне дома!), была невыносима.
— Лайл, но ведь ты не хотел, чтобы такое случилось. Ты просто оказался ребенком, которому жутко, просто безумно не повезло.
Грюгер многозначительно замолчал и застыл. Что он собирается предпринять, каков масштаб беды — было неясно. Бен уставился в пол в ожидании возмездия.
Вечно она так: сначала доведет до белого каления подначками и насмешками, а потом — раз! — и: «Ну чего ты сердишься!»
Он взял большой фонарик, вышел на улицу и начал громко звать Либби. Она девочка шустрая и очень быстро бегает, она уже могла по дороге от дома добежать до шоссе. А может, прячется в своем обычном месте у пруда. Под ногами скрипел снег, он шел и думал: может, это наваждение, кошмар? Сейчас он вернется домой, щелкнет замок, там все спят — обычная ночь, все нормально. Все будет как раньше.