В кабинете царила тишина; несколько секунд назад закончился мой рассказ о произошедшем в подвале. Дрейк молчал, улыбаясь краешками губ.
Макияж был сносным и неброским. Там, дома, отыскав в косметичке тоник, я оттерла тушь с глаз, после чего осторожно, пыхтя и ругаясь при свете карманного фонарика, перекрасила их по новой. Но только слегка, чтобы не переборщить.
Я поморщилась. Лишь мельком отметила короткие волосы, квадратную челюсть, после чего осторожно отвернулась к стеллажу. Нечего привлекать к себе внимание невежливым разглядыванием.
«Пусть лучше попадет за то, что взяла чужое, чем нечесаной…»
Первым в глаза бросилось странное убранство кабинета. А точнее, почти полное его отсутствие: окно, у которого кто-то стоял, два стула и стол, за которым тоже кто-то находился. Мельтешащая впереди спина в черной куртке мешала рассмотреть детали. А уж способность связано мыслить и вовсе пропала — сказывалось нешуточное волнение, незаметно переросшее почти что в панику.
Бернарда стояла неподвижно, чуть ссутулившись — не женщина, а статуя, на плечи которой взвалили исполинскую глыбу. Длинные волосы развевал ветер (заметила ли она, что они отросли?), слишком легкой для такой погоды была куртка.