Внутри было тяжело и равнодушно. Я и остальной мир теперь две разные категории. И это не хорошо и не плохо, так просто есть и с этого момента так будет всегда. Человек в минуты слабости всегда пытается зацепиться за что-то незыблемое, родное: любимое занятие, друзей, семью… но во мне эти связи порвались.
Нет, на самом деле силенок побороться еще неделю с этим наваждением хватит, вот только куда девать проснувшееся невесть отчего любопытство?
Казалось, я наговариваю слова на какой-то невидимый экран, который тут же анализирует информацию. Считывает интонацию голоса, распознает уровень волнения и, наверное, лжи. Откуда такое ощущение — загадка.
Днем, пока работала, я не задумывалась об этом, а вот вечерами, лежа в постели, хорошо ощущала этот феномен. Ощущала не столько разумом, сколько телом. Будто потоки энергии вокруг меня усиливались, закручивались и колыхались невидимым глазу ветром. Вот только что это означало и куда это можно было применить, я по-прежнему не знала.
— Куда ты столько? — сразу же послышались причитания. — Я же не ем столько, а гостей, кроме тебя да соседки, и нет.
Загрохотали под ногами, соскальзывая, шаткие камни. Я пробиралась по ним с осторожностью канатоходца — одно неверное движение и дело кончится вывихнутой лодыжкой или сломанной ногой. Осмотр выявил и другие разрушенные здания справа, позади, но стояли они далеко, кроме силуэтов неровно торчащих зубцов на фоне неестественно ровного неба ничего не разглядеть.