Чье-то лицо — ногтями, чей-то бок — кулаком, уши — вывернуть, чьи-то волосы — с корнем….. Трещала дешевая курточная ткань, отлетел на землю капюшон, из разбитого носа капала алая, казавшаяся неестественно яркой на фоне серого пасмурного дня кровь.
Черт бы подрал этого отчима. Если бы не он, давно бы уже забрала Мишу себе…. И что такого мама в нем нашла — в этом бесполезном субъекте, который только и умеет, что пивные банки открыть? Черт бы подрал этих ухажеров, которые не в пример бабушкиным словам не хотят смотреть на пышные формы. Черт бы подрал этот новый дар, который почему-то совсем не помог сделать жизнь лучше. Не может быть, чтобы все без толку…. Но ведь факт! Жизнь как была копилкой с дерьмом, так и осталась. Я разве что на пол не сплюнула от досады.
Взгляд человека не был добрым, он был почти равнодушным. И отчего-то очень тяжелым. Но тяжесть эта меня не касалась, а проходила будто мимо. Может, так получалось, потому что у меня не было тела? Но ведь стучали по асфальту каблучки ботинок, и имелась рука, которой я пыталась погладить Мишку….
Дворники сметали со стекла налипшие влажные снежинки. «Нова» держалась на скользкой дороге хорошо, колеса стабильно выравнивались встроенной зоркой системой анти-скольжения, в полутемном салоне выделялся светлым прямоугольником экран навигатора, которым я уже худо-бедно научилась пользоваться.
Вдруг меня перепутали с кем-то? Вдруг увидели совсем не то, что я на самом деле умею? Вот будет стыдно.
На том столе, что еще недавно пустовал, теперь перед Джоном Сиблингом стоял компьютер. На мониторе застыло изображение паркового фонтана: сверху чаша, украшенная цветочным орнаментом, снизу маленький бассейн.