Спертый запах, равнодушное лицо, толстая пачка фотографий, взнос на корм.
Осень за окном, балуясь с прохожими, разбрасывалась золотыми листиками. А в кабинете на третьем этаже, где располагался офис бюро переводов «Сократ», было тихо. Кондиционеры умолкли еще в конце лета, когда жара спала. И теперь единственными и привычными звуками, разносившимися по кабинету, были щелканье клавиатурных клавиш, монотонное гудение системных блоков и еще иногда позвякивание стаканов о поверхность столов.
Еще одним казусом стало перемещение в Нью-Йорк…. Тот случай, произошедший во время обеденного перерыва, мне очень хорошо запомнился и многому научил. А все потому, что следовало бы хоть иногда включать голову, прежде чем «прыгать» без задних мыслей непонятно куда и внимательно смотреть на картинку, чтобы впоследствии избегать очень неприятных оплошностей, одна из которых едва не стоила мне жизни.
Итак, вот листья. Я прекрасно их вижу. Они сухие и шуршащие, с прожилками. Моя ступня, обутая в сносившийся ботинок, стоит как раз на одном желтом, с бурыми пятнами. Вот трещина на дорожке — ее почти не видно из-за осеннего ковра. Вот моя нога в джинсах и рукав от кофты. Тепло ведь, зачем мне куртка? Все верно. Теперь можно перевести глаза и увидеть вазу, из которой льется вода.
Как только его спускали с плеча, тут же забирался на колени, даже если видел, что на них лежит книга. Зыркнешь строго — застынет, как пушистая мумия, мол, «невидимый я и недвижимый и вообще меня здесь нет», а едва вернешься к прежнему занятию, так он снова по-пластунски заползет на страницы и уляжется сверху, не забыв включить «моторчик». И хоть смейся, хоть плач. И это притом, что всю ночь он провел, обвившись вокруг моей головы на подушке, сложив белые лапы прямо на лицо.
Интересно, касался ли край этого неба небосвода моего мира? Наверное, нет. Где находился Мир Уровней? Как далеко от того дома, где жила мама? И возможно ли было измерить расстояние привычными величинами?