В последнее время Джокер стал много пить. Не то чтобы раньше он пил мало — в его компании даже понятий таких не существовало «много» или «мало». Но он стал пить больше.
В куче этой корпоративной белиберды были и законы выживания, и стратегии взаимовыгодного сотрудничества (здесь явно неуместные), и логика мышления победителей. А еще — практические занятия, вбивающие тебе в башку, в рефлексы то, что ты по юности не способен осознать и использовать осмысленно.
Кивнув Михаилу на первую рукоять, предлагая держаться за нее, сам он подтянулся на второй, уперся локтями и снова посмотрел вверх. Обзор чуть улучшился, и теперь Лекс мог оглядеться повнимательней.
Чужой пришел тогда, когда Лекс, запрокинув голову, смотрел на Хозяйку. Ему нравилась эта планета. Была бы возможность, он посетил бы ее следующей, представил бы, как выглядят на ней обкатанные ветрами валуны — огромные гальки, лежащие на берегах несуществующих морей. Увидел бы стальные каменные плиты, пластами, как сланец, покрывающие планету. Каньоны, где все эти пласты обнажались, показывая, что раньше камень цвета стали был не таким уж и стальным, а вовсе даже синим. А еще ниже, у самого дна самых глубоких каньонов, иногда даже бирюзовым…
— Последний штрих, — сказал он, вспоминая о картине, висящей в одной из комнат.
Даже к сорока она не научилась контролировать свои сны.