Даже стыдно стало. Думала ведь, что попала к каким-то дикарям – керосиновые лампы, вода ведрами. А еще учится в лицее с углубленным изучением истории! Все здесь было: и электричество, и телефон, и водопровод, и нормальная ванна. Двадцатый век все-таки.
– У меня, может, и в три ряда, зато ровные, – с величавым достоинством ответила Геля, выплывая из ванной.
А Геля ему – у киви тоже нету, и оно птица.
Павловская величественно проследовала за угол здания. А Геля так и осталась стоять в тени, чуть поодаль. Ей вдруг стало страшно. Не потому, что она торчала неизвестно где, среди бандитов, нет. Все происходящее было до крайности странным. Страньше, чем все предыдущие события. Зачем Павловская принесла сюда ребенка? Что значит – гостинец?! Ну, не людоед же этот Калиныч, в самом деле?! Есть только один человек, который может все это объяснить. И объяснит, хочет он того или нет!
– Бантики… Горе ты мое. – Щур на минутку прижал ее к себе, горячо заговорил: – Ты вот что. Ты не дрейфь. Я щас выскочу отседа на одну минуточку. Гвоздь пошукаю или еще чего. Вернусь и заберу тебя. Замок плевый, видимость одна. Тут все тихо, охраны нету, так что ты не дрейфь. Я быстро обернусь. Одна нога здесь – другая там. Поняла?
А вот Геля никогда ни с кем не целовалась. Не считая вчерашнего…