– При чем тут уверенность? – с недоумением спросил Таччини. – Есть однозначная инструкция, которую нам предписано выполнять. Человек, оставивший свидетельство, вполне заслуживает доверия. Никто не знает, была ли написана книга. Но такая возможность есть, и нам приказано ее учитывать. И я ее учитываю…
Кифа вначале потупил глаза, словно не женщина, а сам равви обратился к нему, но тут же снова поднял их и посмотрел на Мириам без смирения, как на досадную преграду. А она прошла по пыльной земле легко, словно летела над ней, и стала рядом со мной, слегка коснувшись моей руки, рукава, в котором таилось жало сики.
Тот же ветер шевелил разукрашенную красными потеками седую бороду. Нет, это при жизни она была бородой, придававшей хозяину величие и строгость! А после смерти – она стала бороденкой. Грязной, свалявшейся, жалкой…
– С твоей рукой? Нереально. Думаю, что они и поверху пустят людей.
Дорога постепенно вывела путников на вершину небольшого холма, и вид, который открылся оттуда, был настолько хорош, что даже Ираклий, по виду – воин, явно не страдающий любовью к красотам и достопримечательностям, на минуту остановился.
До нападения на экспедицию оставалось еще более сорока восьми часов.