– Я не думал, что ты примчишься. Я тебя столько раз просто в гости звал, а ты все никак времени не находил, – в интонациях родственника слышалась легкая обида. – А тут сразу нашел! Конечно, я рад, что ты приехал, но и удивлен, если честно признаться… Все-таки объект моей нынешней работы такой…
И тут такое! Полсотни страниц, написанных на греческом! Не на коптском, не на арамейском или хибру, а на языке Гомера! Пусть на устаревшем, достаточно примитивном, но на том, которым и сегодня говорит не один миллион человек. Что бы ни было написано на этих пергаментах – они оказались бесценны только потому, что дошли до нас из тьмы времен! А когда стало понятно, что именно на них написано, то любой неспециалист мог с уверенностью сказать, что найдено самое большое археологическое сокровище на Земле. И именно ради этого сокровища были убиты члены экспедиции Иерусалимского университета. Ради него Шагровского и Арин вторые сутки гнали, как дичь.
– Тем лучше, считаем, что пока квиты. Ничего, Арин… Ничего…
– Как далеко нам еще ехать? – спросила она слабым голосом и, протянув руку, коснулась ладони Пилата своими тонкими пальцами.
Через четверть часа, как раз к тому моменту, когда солнце на небе засияло в полную силу и над свежей травой закурился парок испаряющейся росы, в постройках монастыря вовсю бушевало пламя. Двенадцать всадников, словно двенадцать демонов смерти, продолжали носиться вокруг, добивая раненых, бросаясь в погоню за убегающими. Никому и в голову не приходило брать пленных. Никому и в голову не приходило кого-нибудь пощадить. Возможно, счастливцам удалось скрыться, но Сервий не видел таких.