До рассвета оставалось почти шесть часов.
Трактирщик открыл было рот, чтобы спросить, о каком именно деле идет речь, но передумал. Истертая рукоять меча, разрубленное ухо и леденящий душу взгляд собеседника оставляли не так много вариантов в определении профессии путешественника. И эти люди, ждавшие его на острове вот уже несколько дней… С приходом человека со шрамом они тоже преобразились и теперь от их присутствия тоже бросало в дрожь, а ведь еще вчера трактирщик пытался под шумок разбавить им вино!
Спиро отвернулся, чтобы не видеть, что делает с телом человека греческий огонь, но это не помогло, и остатки ужина вылетели из него с такой силой, что рвота хлынула даже через ноздри. Мальчишка, шатаясь, отбежал от обугленного трупа и, вытерев рот грязной ладонью, перекрестился.
– Они не ждут от нас сопротивления, – торопливо выговорила девушка, сверкая глазами. – Они ждут, что мы будем бежать. Бежать и прятаться, как звери. Значит, мы должны все делать наоборот…
Мужчина в перчатке, продолжая улыбаться (и в улыбке явственно просматривалось торжество), поздоровался с мэтром и вслед за ним поднялся по лестнице на второй этаж, в царство тишины и белых накрахмаленных скатертей.
– Валентин! – голос дяди Рувима звучал взволнованно. – Ты цел?