Свита и легионеры в недоумении переглянулись, но прокуратор действительно смеялся, причем смеялся искренне, заразительно.
…темные люди метали глиняные шары, рассыпающие в воздухе искры, и шары падали на гребные палубы, и расцветали там цветами пламени…
Я помню мягкую усмешку матери Иешуа, прекрасноголосой Мириам, когда она слышала эту легенду.
Арин снова улыбнулась, на этот раз веселее, и повторила на другом языке.
– Минут пятнадцать, значит. Тоже неплохо. Какой код рации, солдат?
– Умер? – спросил Николай с утверждающей интонацией. – Он умер?