Осторожный Борух, касаясь артефакта легкими движениями пианиста-виртуоза, разве что не облизал кожаный цилиндр и предположил, что он изготовлен из буйволовой шкуры, прошит жилами и склепан медными заклепками, которые потускнели от времени, но не съедены коррозией ни на долю миллиметра.
Он отстранился и погладил девушку по пыльным волосам.
– Значит, ты тоже жил в Александрии Египетской? – Га-Ноцри задал вопрос на языке эллинов, и речь его звучала так же ладно, как у моего александрийского наставника грека Филиппа.
Свои чувства и сомнения она научилась скрывать еще смолоду – улыбка скрывала истинное настроение лучше ночной темноты.
– Так он, по-твоему, был добр? Интересно, что бы тебе на это ответила Фауста…
Когда автомобиль бодро покатился по приморскому шоссе, соединяющему Эйн-Геди с Эйн-Бокек, а потом свернул на Мецаду, к туристическому комплексу и станции фуникулера, Шагровский почувствовал, что громада горы (которая вовсе и не гора была даже по карпатским масштабам) почему-то давит на него.