Элезар тоже видел, что поводов для радости нет.
Историю пишут победители. И горе побежденным.
«Ты многого еще не видел, – подумал Иосиф Флавий, выпрямляясь. – Слишком молод. Ты не видел, например, как ворвавшийся на улицы города манипул сметает все живое, попавшееся ему на глаза. Как учуявшие кровь и добычу солдаты режут, словно овец, стариков и детей. Как насилуют женщин и тут же перерезают им глотки, отсекают груди и вспарывают животы. Ты не видел того, что творилось в Ершалаиме последний год, когда римлян тут еще и в помине не было. Уже тогда на улицах пахло смертью и будущим поражением. Что ты мог знать о войне, сидя в Тивериаде, мальчик? Война была для тебя чем-то далеким, совершенно нереальным…
– Это зачем? – спросил он, протягивая отрезанное спутнице.
Ткань рубахи оказалась прочной, и Валентин был вынужден воспользоваться ножом.
– Ну, вот и все… – сказал епископ с неожиданно искренней грустью в голосе. – Да будет ему земля пухом во веки веков. Аминь.