Две недели продолжался ударный труд со стахановскими нормами. Пришлось выходить на работу и в субботу, поэтому почаевничали, отметив ремонт, у Константина в воскресенье. С другой стороны, это и к лучшему – на субботу обычно приходились встречи с Оленькой. Но мобильник молчал. Не было вызовов от Светланы, не позвонила отцу с подаренного им же «айфона» дочка. Может, действительно уехали в Чехию?
– Так, может, и в Москву по фальшивым поедем?
– Не знаю. Во-первых, был бы специалистом – хрен бы в полицию пошел. Подался бы в кардеры или терминалы оплаты хакать, к примеру. А во-вторых, кадрам дали разнарядку. Им-то зачем разбираться? Должность на сокращение? Значит все, гуляй, Вася. Вот и гуляю.
Отточенное чутье агента-нелегала дало тревожный сигнал во время второго звонка ликвидатору. Что-то изменилось. И не здесь, в уютной двухкомнатной квартире. Наемники работали как единый слаженный механизм, не расслабляясь и не теряя бдительности, заложницы, разделенные охраняющим, смирно сидели на разных углах дивана. Изменение коснулось тона отвечающего на звонок Ратного. Пропала надломленность, в коротких ответах почувствовалась жесткость и целеустремленность. Впрочем, это изменение поведения прогнозировалось, как имелось и соответствующее лекарство.
Константин, раскрыв удостоверение, шагнув навстречу двум бородатым автоматчикам в бундесовском камуфляже.