— Эдди! Я тебе сразу говорил, что Адди — ненадёжный человек! Зачем ты тащил его из последних сил? А если бы об этом прознало еврейское лобби? Нас бы сожрали с потрохами! Что он ещё натворил?
— Это соответствует истине или это выдумки? — Микоян, который знал о том, что я знаю всю подноготную о нём, врать не стал.
— Саша, я не могу послать одну пару против 40 самолётов. Они подойдут сюда тогда, когда наши будут садиться. Чтобы нас с тобой наказали, надо ещё вернуться. Отставить разговоры. По машинам!
В управлении собралось 15–20 человек: начальники всех отделов, главный конструктор, кто-то из Авиапрома, потом я узнал его фамилию: Беляйкин, Сталин, Каганович и незнакомые мне люди. Я сел подальше, но Сталин нашёл меня в зале и сказал, чтобы я сел в первый ряд, так легче будет работать. Первым он предоставил слово Николаю Николаевичу, который очень хорошо и очень осторожно осветил те технические и технологические проблемы, которые придётся решать, так как новые двигатели много мощнее и несколько тяжелее, чем планировалось, что имеющегося технологического парка совершенно недостаточно для решения одновременно четырёх разных проектов. Возникает необходимость создавать новую модификацию основного истребителя ВВС И-16 с новым двигателем М-62ФН, не совсем понятно, что делать с И-153, который, пока, так и не полетел, и продолжать работу по И-180 и ИВ-4. И, новые двигатели фактически ставят крест на И-15бис и, вообще, на бипланах!
— Все три государства были полицейскими государствами. С жесточайшей цензурой. Как только цензуру отменили, так местные компартии и победили. Мы не вмешивались в эти процессы, но и не препятствовали им. Мы готовились к войне. Режимы этих стран были профашистскими. Это угрожало нам свободным приближением к нам войск Гитлера. Это нас не устраивало, слишком близко к границам находился важнейший, в промышленном отношении, город Ленинград. И, милорд, позвольте напомнить вам, что мы присоединились к объединённым нациям тогда, когда уже начал сыпаться фронт в Африке.
Наш разговор плавно подходил к концу. Мы попрощались. Мне показалось, что Деннис была довольна.