— А давайте и спросим у лётчиков! — парировал Поликарпов.
— Я подумаю над твоими словами, Андрей. Пока, в первую очередь, займись Англией и Черчиллем. Двигай свои канонерки.
— Интересный маневр! Где ж ты этому научился?
У Черчилля несколько напряжённое лицо, но широкая улыбка на лице и неизменная сигара. В руке довольно большой коньячный бокал, у Сталина тоже. Видимо, беседа мирная. Сталин показал на кресло и сказал, чтобы я его подвинул и показал куда. Получился почти равнобедренный треугольник, в центре которого был небольшой столик. Сталин жестом показал мне наполнить рюмку.
— Да, дорогой. Она мне очень понравилась.
Смотрю на Иванова, он кивает головой: «Да, запретили! Полковник Жизневский приказал!»