— Решай, — заключил Солина. — Хотя выбора у тебя нет.
Храня тайну о покинутом ребенке. Скрывая свою ложь.
Полицейский сделал было шаг навстречу Фреру, но тот знаком велел ему оставаться на месте, а сам приблизился к ковбою. С каждым шагом боль делалась все острее и нестерпимее. В уголке глаза задергалась мелкая мышца.
Он прекратил массаж и обеими руками схватился за край стола.
В этот миг справа показался трамвай, перекрыв ему поле обзора. Вместо вооруженных полицейских на него из залитых солнцем окон пялились изумленные пассажиры. Он вскочил на ноги. Подобрал портфель и, бормоча: «Matriochka», бросился вперед, туда, где звучала музыка карнавала.
Дюрье бросил трубку. Шаплен глотнул кофе. Он зашел в кафе на бульваре Сен-Жермен. Кожаные диванчики. Теплый свет люстр. Отдаленный гул голосов — в кафе почти никого не было.