Он расплатился и вышел в ночь на поиски такси. Направился к Сене, поднялся по набережной Турнель. Вокруг ни души. Только по мостовой несутся машины: водителям явно не терпится вернуться домой. Холодно. Темно. Над ледяной безысходной ночью тяжко нависает собор Парижской Богоматери. Шаплену тоже хотелось домой. Но ему необходима была эта очередная ночь поисков.
Он потер ладони, словно грея их у огня, и опустился на колени перед своей добычей. Улыбка раздвинула его губы.
— Ирано-иракская война открыла перед ними новые горизонты, — рассказывал Коскас. — Впервые после Первой мировой войны и вопреки Женевской конвенции иракцы решились использовать против противника химическое оружие. «Метис» стал их поставщиком. Холдинг продал Саддаму Хусейну тонны отравляющих газов. Двадцать восьмого июня восемьдесят седьмого года Ирак применил их против иранского города Сердешта. Семнадцатого марта восемьдесят восьмого он повторил тот же маневр против курдского города Халабджа. В целом жертвами химического и биологического оружия, запрещенного международной конвенцией, стали тысячи человек. И все — благодаря «Метису».
Интересно, подумалось Янушу, как ему удалось вырваться живым из лап этих бандюг.
Надо срочно ехать в комиссариат. Найти Анаис Шатле и рассказать ей об убийстве Патрика и Сильви и покушении на его собственную жизнь. Он взял плащ, выключил свет и спустился на первый этаж.